| msJann | Дата: Пятница, 15-Июля-2011, 17:35 | Сообщение # 1 |
 Железный турист
Группа: Админ
Сообщений: 734
Статус: Оффлайн
| Поход в город Циклопов автор: Василий Елисеев.
Летом 2001 я тусовался с толкиенистами и предложил Греку (Гэндальфу) поискать Средиземье здесь, в горах Алтая. Грек сказал, что искать надо на Бащелакском хребте, и мы согласились, хотя и не знали где это. Желающих пойти было много, но в конкретный день отъезда собрались только двое. Решили ехать на велосипедах, а потом их спрятать в предгорьях и идти в горы налегке.
17 июня воскресенье 3ч 30м
Стою на площадке у общаги. Где же эти засланцы? Пока только я и комары в освещенном пространстве пустоты. И вот, вдруг, появляются человек пять - оказывается Грек, накануне, так и не выспался и этот эскорт пришел его провожать.
Прошу их написать нам в путевой дневник свои пожелания.
«Уважаемые, вылысыпыдысты! На ближайшие 10 дней желаю вам: не свалиться в пещеру, не упасть с вылысыпэда, вернуться со всеми конечностями. Написано в 3: 40, в полнейшей темноте, дрожащими от холода руками».
With love and respect. Natalie R (aka Bergen W)
«Удачи, в добрый путь, ни пуха и без проблем». Холф
Проезжаем с греком понтонный мост, и чувствую, как у меня начинает эллипсом бить заднее колесо. Когда катался вчера налегке, я этого не чувствовал, а нагрузил на багажник около 15 кг - сразу очень тяжело стало крутить. Перед своротком на Иконниково останавливаемся, и Грек говорит, что у него тоже проблемы с великом. Но назад дороги нет. Мы прячем велики в кустах – и тут я обнаруживаю, что забыл рюкзак… то есть велобаул есть, а рюкзака нет!
Грек: «А теперь начинается моя любимая игра – автостоп!
Надо слиться с трассой – стать с ней одним целым».
Выходим на трассу и ловим первую машину («шестерку») до Смоленского.
Затем следующую (УАЗ) до Новотырышкино. Водилы Женя и Андрей остановились на обед и накормили нас хлебом с колбасой. Грек выпил с ними водки и уснул. Через часок подходит ко мне Андрей и говорит: «Мужики мы вас подвезли, накормили - вы нам заплатите хоть немного. Сколько у вас есть?».
Подхожу к Греку – он молчит. Андрей:
«Так ну-ка строица - я вас щас бить буду. Вот только тапочки сниму, чтоб удобней было бить. Ну и рожа у тебя (мне) - так и хочется врезать».
Я: «Нельзя!»
Он: «Почему?»
Женя дрыхнет на заднем сиденье - дергаю его за ногу и говорю:
«Мы же с вами договорились, что едем без денег? Мы уходим».
Женя бормочет: «Андрюха… пуcть мужики идут на хрен. Чо ты к ним докопался?»
«Ты их отпускаешь?»
«Идите на фиг все, а то щас встану - отгребу всех».
Мы медленно и молча идем с Греком по обочине дороги. Перед мостом через Песчаную Грек говорит: «Да, Вася, с тобой можно ходить стопом…»
Пожалуй, эти слова от него были для меня, тогда дороже какой-либо награды или денег.
Оборачиваюсь и вижу… Тава – Андрюху Бормотова. Он подъезжает к нам и говорит: «Ну, вы даете!». Оказалось, что когда он утром проснулся - то увидел, что Грек ушел, забыв дома (а они вместе снимали квартиру) карту и рюкзак. Тогда он, решив что налегке быстро догонит нас и передаст эти вещи, сел на свой «Старт-шоссе» и погнал. Едет час, едет другой, а нас не видать. Думает: «Да с какой же скоростью они на своих груженых уралах едут?». И встречает нас в 70 км от Бийска, в полдень, запыхавшись, без глотка воды, и оставляет запись:
«Привет, чудики! Велотуристы хреновы! Счастливого пути!
Только не забывайте карту, рюкзаки и т.д. в поход. Удачи».
Сизокрылый ТААВТ
Андрюха передает нам рюкзаки, и я с удовольствием перекладываю в них вещи из неудобного велобаула. Мы говорим ему, где спрятали велики и просим забрать оттуда.
На прощание: «Эх, и мне бы с вами, но не могу я» (он должен был красить девятиэтажку на зеленке).
Идем с Греком по обочине. Машин мало, да и те не останавливаются. Водилы показывают знаками, что посадить некуда. Тогда решаем идти по одному и встретиться вечером в Камышинке у моего одногруппника Сереги Бакланова. Греку забирает «Волга» а меня - мотоциклист. Купаюсь в Песчаной, потом какое-то время иду по трассе и вдруг слышу сзади лязг и дребезжание. Оглядываюсь – трясется по дороге разбитый маскарад 412 без одного колеса, без фар и бампер сзади по асфальту тащится. Я от удивления даже голосовать не стал, но он сам остановился. Водила похожий на панка объяснил:
«Я со свадьбы еду… покрышка лопнула на переднем, а запаски нету. У тебя курить есть? А спички хотя бы? Да ты садись - хули пехом топать то будешь».
Внутри салон похлеще выглядит: передняя панель разбита, торчат какие-то провода и спидометр, вырванный из гнезда, вверх ногами болтается. У него стрелка с ума сошла - не знает какую скорость показывать. На подъеме мы с ним вязнем в глинистой колее и идем искать трактор. Благо, что деревня Камышинка уже недалеко.
Вечером нахожу и Серегу и Грека. Дед Серегин трактором вытаскивает Панка и дает ему колесо от «москвича» и тот уезжает в свое Петропавловское, обещая вернуть колесо позже. (Но гад обманул, и пришлось Сереге ездить к нему после похода и выбивать свое же колесо обратно). Нас же с Греком так сытно накормили мясом, сыром и маслом, что Грек после голодных лет Академгородка тихо сказал:
«Что же ты делаешь, Ссерега. Я мясо знаешь, когда последний раз ел?».
«Я чо? Мы сехда так идим. У нас денех нет, но поисть всегда есть».
Серегу долго уговаривать идти с нами не приходится, и мы после бани ложимся рано спать, чтобы выступить на рассвете.
18 июня
Нас выходят провожать всем селом. Ну не всем конечно, но всей родней Серегиной.
Мама плачет, утирая платком слезы, а сестра его грустно смотрит на Греку. В дорогу дают шмат соленого сала. Дед довозит нас на тракторе кратчайшим путем по полям на трассу.
Постояв немного, решаем разделится. Место встречи назначаем вечером возле села Топольного. Грек уезжает на иномарке, а мы чуть позже на «Беларуси» в прицепе до Солонешного. Дальше идем пешком и перед своротком на Елиново ставим палатку.
Вечер солнце садится, а Греки все нет и нет. Что делать? Играем с Серегой в шахматы (я взял магнитые дорожные). И тут появляется Грек, уставший: «Снимите с меня рюкзак, черти!». И после того как мы его накормили он записал в дневник:
«Жизнь прекрасна и удивительна! Прокатился я на иномаре и решил: Ну, надо еще километров пять пройти. Не получилось,… то есть получилось, и даже с большим запасом, раз в семь поболее, и о, чудо! Я натер мозоли… А в общем заброска прошла успешно».
19 июня
Грек:
«Сейчас идем дальше к Елиново. Пока все прекрасно. И даже больше того. Что будет дальше - скоро узнаем. Солнечный день».
Я помню, что мы шли сначала по руслу мелкой быстрой речки Шепета, а потом по раскатанной полевой дороге с глубокими колеями. Было жарко, хотелось пить, мы остановились и сделали легкий перекус, выпили воды из ручья и съели по куску сала.
К вечеру выходим к истокам Шепеты и находим небольшую избушку. Появляется хозяин (местный егерь) и разрешает заночевать в ней. На костре варим суп. Наваливается усталость такая, что и разговаривать нет сил - мы, только расстелив спальники на нарах, падаем и засыпаем.
20 июня
Выходим на тропу и начинаем набирать высоту. То тут то там появляются небольшие каменные купели со снежниками на ручьях, в них можно полежать и искупаться, но вода очень холодная. Я окунулся пару раз и почувствовал как холод до костей проник.
В полдень выходим на перевал (2100м) и видим покрытые полосками ледничков безлесые вершины гор и причудливо пересекающиеся друг с другом хребты и гривы.
У нас не было фотоаппарата, а вокруг была такая красота, что мы просто молча стояли и не знали, что сказать. Перешли курумник и среди карликовых кедров увидели полянку золотистых цветков – это был золотой корень, как нам объяснил Грек. Мы накопали несколько кореньев. Запах их свежий мед напоминает, а вкус у корня очень терпкий, но приятный. Воды здесь набрать негде, но есть залежи снега - его и натопили для чая и супа.
Решаем заночевать на этом месте. Ночью смотрим на звезды. Мы о чем-то много говорили тогда, а Грек пел бардовские песни.
21 июня
Утром я проснулся с очень тяжелой головой, поднялась температура. Грек нарезал дольками золотой корень и сказал: «Положи под язык. Зря ты вчера купался».
Я шел кое-как, болели глаза, тошнило постоянно, хотелось упасть где-нибудь под деревом и послать всех на фиг. Серега и Грек разгрузили мой рюкзак, и я плелся за ними в хвосте.
После обеда стал хромать Серега, а Грек достал карту и стал напряженно вглядываться в нее, и бегать от одного камня к другому. Потом он подошел к нам и сказал:
«Мужики простите меня. Мы кажется - заблудились…»
Но мне было настолько все по барабану, что я даже поначалу не воспринял его слова всерьез. Мы стояли где-то на водоразделе между реками Бащелак и Талица, но где именно и куда идти - никто сообразить не мог. Тропы не было вообще никакой, компас мы не взяли, карта была устаревшая двухкилометровка.
И посмотрев на солнце, мы пошли в южном направлении. Вскоре уперлись в нагромождение скал и гигантских валунов, и крались по обрыву, а внизу грохотал горный поток. Отчаянно продирались сквозь поваленные деревья и, когда уже вымотались окончательно, - вдруг увидели проход в скалах. Это были две вертикальные плиты-близнецы, отполированные ветром, и мы назвали это место Врата.
Но еще большее удивление вызвало то, что мы увидели, когда прошли через них.
Внутри оказалось небольшое плато, опоясанное стеной из скал-останцев, по форме напоминающих сказочных животных и воинов. Удивительная тишина была внутри этого места и, казалось, что время здесь остановилось от создания мира. Можно назвать эту местность чашей или кратером, но в тот момент Грек сказал: «Это Город Циклопов» и записал в дневнике:
«Взят очередной 2 или 3-й перевал, сидим на самом гребне, жуем конфеты. Кругом камни и камни – ни одного деревца. Отдохнем, и вперед. Еще дует ветер.
Не спеши трубить отбой
Ты дорогу до конца не прошел.
И уходит из-под ног в небосвод голубой
Самый трудный, самый главный перевал.
Это было несколько часов назад, а сейчас:
Над облаками поверх границ
Ветер прильнет к трубе
И понесет перелетных птиц вдаль от меня к тебе».
Выходим из города и видим, как несется вдали табун диких лошадей. Спускаемся под дождем в долину Ануйской Талицы и в кедраче находим небольшую уютную избушку, где отогреваемся и сушим промокшую одежду возле печки.
22 июня
Грек: «У Сереги вчера начала выстегиваться коленка и после потерянных суток я подумал: П..ец! Но как оказалось - это был не конец - я возвращался с небес. Ну то есть не я, а мы. Шли, шли значит, и вдруг случайно дошли до Ануйской Талицы. Может пройдем весь маршрут».
Проходим совсем немного вдоль гривы и быстро ставим палатку, так как погода начинает портиться - заходят тяжелые кучевые облака. Залезаем в палатку, и начинается шквалистый ветер и хлещущий ливень. Дно у старенькой палатки протекает и наши намокают спальники снизу.
Грек: «Ты, Вася, какого хера палатку так поставил? На склоне, да на открытом месте?»
Серегу тоже прорвало: «Меня тах даже в армии не ханяли, хатя там были марш-броски».
Но все наши разговоры заглушил удар молнии. Под утро буря утихает, и мы отрубаемся.
23 июня
Мы дрыхнем до обеда. Лица у всех, как после деревенской свадьбы и настроение такое же. Теперь разгружаем Серегу и бредем по кочкам заболоченной долины, тропы не видно. К вечеру выходим к маральнику и перелезаем через забор из сетки-рабицы.
Проходим деревню Каракол, покупаем шоколад, печенье и пряники. Показалось, что ничего более вкусного в жизни не ели никогда и встаем на ночевку недалеко от Музейной пещеры.
24 июня
Серега совсем плох и в пещеру мы пошли с Греком вдвоем. Когда прошли мимо какой-то неприметной дырки в скале, Грек сказал: «Ну, все пришли, теперь туда».
Грек завязал на камне перед входом веревку и спустился первым, потом коромыслом слез я. И тут пещера распахнулась, и я увидел далеко уходящий вниз коридор с высокими сводами. Мы прошли по нему и нырнули в узкий лаз. Ползли на четвереньках какими-то одному Греку известными ходами, пока не оказались в гроте Орла. Еще ниже прокарабкиваемся и я, впервые в жизни, вижу сталактиты.
Грек: «Надо уходить - предупреждения канают».
Грек - очень загадочный человек, хоть он и был нашим ровесником, но говорил как старец: ничего лишнего и по сути. Про него рассказывали, что он видел что-то (призраков или духов). Я воспринимал это как сказку, но на всякий случай побаивался и прислушивался к его советам.
25 июня
Подходим к Денисовой пещере, и нас подвозят на автобусе «Кавз» веселые сельские люди из Быстрого Истока. Одному из них я подарил карту, а он, пустив хмельную слезу, сказал (про жену свою): «Люблю ее, суку! Веришь - нет? Эх ты! Да разве тебе понять?!!
Ты вот женись, да проживи с бабой лет тридцать. А так бродить - каждый может. Это проще всего».
Грек уезжает в Бийск на очередную ролевую игру, а я с Серегой в Камышинку.
26 июня вторник
Утром выхожу на трассу и добираюсь до Бийска всего за два часа на «Камазе».
Серега на прощанье сказал: «Мы шли все эти дни, как три разных человека, - каждый сам по себе».
Я подумал тогда, что он сильно обиделся на меня за что-то. Через два года он прислал мне вот такое письмо и стихи:
«Здорово одичал в своем углу. Ни с кем не общаюсь, люди от меня шарахаются. Очень уж плохо выгляжу – лицо все одутловатее и при том сильно попер вширь. Ведь каждый день тяжелая в физическом смысле работа. Кормежка сам знаешь, какая и никем ненормированный отдых (практически 10 - 12 часов крепкого сна).
В общем, самое время в экспедицию, на поиски самого себя, туда куда не проникла пока цивилизация современная. Мое состояние можно охарактеризовать как недоумение тем, что затея с искусством не удалась.
А мне-то казалось это здорово - создавать стихи (оригинальные) и развивать тем самым наш язык, вместо того, чтобы гоняться за показателями (оценки, зачеты) и становиться заурядным выпускником третьеразрядного вуза.
Но вот оказывается, что моя личная драма перерастает в фарс. Обегал всех преподавателей (кроме 2 - 3 особенно противных), был в своей школе, отсылал стихи в журналы и газеты на конкурс. И все чего добился: три стихотворения гарантированно напечатают в нашей районной газете, рядом с чьим-нибудь еще произведением и, конечно же, забудут. Больше никаких перспектив. Короче потерянность из-за всеобщего непонимания. Изначально это создавалось под чей-то конкретный вкус, но если нет спроса - нет предложения, так будет справедливо.
Написал 50 стихотворений, одну пьесу ту, что ты видел, только изрядно переделанную и дополненную в 10 раз.
Или работа или творчество. На неопределенность больше не согласен. С неопределенности – то я и поправился кило на пять. Стал еще более задумчив и чаще прежнего ругаюсь матом притом, что словарный запас резко снизился.
Заезжай к нам. Серега Неотесанной»
Мой светлый дом:www.phototerritory.ru заходите в гости!!!
|
| |
| |
